Авторы полагают, что специфика российского случая секулярности в контексте проблематики секуляризации и секуляризма существенно недооценена. В аналитическом плане эта недооценка имеет два негативных последствия. Во-первых, она ведет к тому, что режимы секулярности, сложившиеся в коммунистических странах Восточной Европы, рассматриваются как частный случай «советской модели». Между тем эти страны, как полагают авторы, в данную модель не укладываются. Во-вторых, недостаточное внимание к особенностям советского устройства государственно-конфессиональных отношений влечет за собой неточности при анализе режима секулярности, сложившегося в постсоветской России. Авторы предлагают описывать данный режим как постатеистический. Его специфика обусловлена прежде всего разрушением механизмов передачи культурно-религиозной традиции. Отсюда проистекают другие черты постатеистического общества: относительно низкая значимость религиозных символов и нарративов; использование религиозной агентности в проектах нациестроительства и потому — не столь- ко религиозная, сколько идеологическая мотивация соответствующих субъектов; возвращение религии в публичную сферу скорее «сверху», чем «снизу»; отсутствие широкой поддержки мероприятий государства в контексте такого возвращения; распространение неадекватных представлений о публичной роли религии в современном обществе: на одном полюсе — отождествление религиозности с культурной отсталостью, на другом — категорическое неприятие модерна и связанной с ним секулярной культуры.