В статье на примере российского православия рассматриваются теоретические проблемы анализа сохранения и воспроизводства религиозной традиции в современном обществе. Автор использует понятийный аппарат феноменологической философии Альфреда Шюца для анализа трансляции «высоких» форм традиции, а для описания механизма передачи традиции в ее «народных» проявления используется концепция габитуса Пьера Бурдье.

В статье рассматривается генезис и трансформация советских этноконфессиональных сообществ в 1940 – 1960‑е гг. на примере «новых» меннонитских общин Урала и Сибири. На их развитие существенное влияние оказали экстремальные условия перехода от традиционного сельского уклада к городскому и индустриальному образу жизни. Начали складываться иные механизмы солидарности, опиравшиеся на межобщинные и межконфессиональные связи.

Статья основана на архивных материалах и этнографических полевых исследованиях в среднем Поволжье и посвящена соотношению архивных свидетельств и устных нарративов, содержащих сведения о религиозных практиках в СССР. В статье выделяются три типа такого соотношения между двумя видами источников: дополнительность, слияние и противоречие. Лучшим решением может быть рефлективный методологический плюрализм, не устанавливающий заведомый приоритет в пользу одного источника перед другим, а сопоставляющий их таким образом, чтобы они генерировали новые вопросы.

В статье рассматриваются вопросы религиозной жизни в новом индустриальном центре — городе Магнитогорске. Автор приходит к выводу о том, что, несмотря на антирелигиозную политику со стороны властей и декларированную цель — построить «город без церквей», население продолжало совершать многие религиозные действия. Религиозность населения и города определялись по чисто внешним признакам: наличию церквей и часовен, совершению религиозных обрядов, внешней атрибутике.

В статье с позиций исторической антропологии рассматривается эволюция практики причащения православных верующих советской эпохи. Автор показывает, что в течение советского периода частота причащения православного прихожанина по сравнению с синодальным периодом выросла примерно в 5–10 раз: от причащения один раз в год и реже — до почти ежемесячного причащения.